Светло-серая тень

Начинался тихий сумрачный день поздней осени, сырой и слякотный. Дождя, правда, не было. Я отошел от последних городских домов километра на полтора и пробирался по лесной дороге. По ней давно никто не ездил, сухая трава спускалась с обочин и заполняла глубокие колеи. Тропа между ними была натоптана, но свежих следов не было.

Снег, выпавший еще в октябре, давно растаял. Странно выглядели его крошечные комки вдруг обнаруживаемые взглядом лежащими между травяными кочками, корнями спиленных деревьев. Дорога тянулась параллельно текущему метрах в пятидесяти справа ручью, вздувшемуся от осенних дождей. Оттуда из заросшей ольхой и ивой низины временами доносился слабый шум текущей воды. Ближе к дороге травяные прогалины перемежались зарослями кустарника. Слева прямо от обочины поднимался лес – немолодые елки, осины, березы с редким подлеском. От елок там внутри было сумрачно.

Совершенно неожиданно для меня метрах в ста впереди с правой стороны дороги на левую и дальше в лес метнулась крупная фигура. По первоначальному впечатлению была она несомненно человеческой. За это говорил и цвет одеяния. Я воспринял его как очень светлую серую длинную куртку.

Но человеку в это время, в этом месте делать было совершенно нечего, грибы давно отошли. А охотник шел бы спокойно куда-нибудь дальше по дороге, в чаще леса вряд ли могло быть для него что-нибудь интересное. Тем более смешно скрываться там от меня. А именно так мне, по крайней мере, показалось первоначально. На лося, переметнувшегося через дорогу, это тоже не было похоже. Не бывают лоси такого цвета, разве что альбиносы. Волк? Действительно еще прошлой осенью по первому снегу и позднее даже ранней весной я видел следы одинокого волка, бродившего по округе. Вероятно, приспособился питаться с городских окраин. Скорее всего, старый или не совсем здоровый. Но в данном случае фигура показалась мне великоватой для такого зверя.

Я приблизился к месту, где видел существо. Ни на самой тропе, ни на обочинах дороги никаких свежих отпечатков рассмотреть мне не удалось. Разглядывание сумрака чащи тоже ничего не дало. Осталось только продолжать свой путь, что я и сделал с удовольствием.

Есть такое старое местное слово – померестило, то есть показалось и пропало, почудилось.

Когда рассказал об увиденном своим деревенским знакомым, к которым зашел в конце пути, у них сомнений не было – это снежный человек. Оказывается уже в местной газетке (я ее не читаю) писали и даже фотографию напечатали, как йети пробирается по окрестным огородам. Вот так вот, а я и не знал. Столетия предки жили здесь – у них только черти и лешие были, а теперь еще и снежный человек появился. Вот она роль газетного и телевизионного просвещения.

Не верю я в эти басни. По крайней мере, в обитание таких существ в нашей лесной зоне. Когда  брожу по местным лесам, я всегда вижу множество следов присутствия крупных и не очень зверей: лосей, кабанов, медведей, лис, куниц, хорьков, барсуков, зайцев, ласок, белок и т.п. Самих же животных вижу сравнительно нечасто. Это говорит о том, что животных не так уж много, но накопычено, наслежено ими порядочно. Это потому что они постоянно находятся в поиске пищи, перемещаются ради нее. Для крупного зверя, тем более, не чистого хищника очень много пищи требуется – растительность она малокалорийна, особенно в нашей климатической зоне. Оттого и верхушки подлеска по всему пространству обломаны лосями, все поля перекопаны кабанами, муравейники и старые пни переворочены медведями, много веток и деревьев с ободранной, сгрызенной корой. Оттого постоянно встречаются кучи разнообразного помета. И нет среди этих следов чего-то нехарактерного для перечисленных животных, отличного от них.

Каждый легко может пофантазировать и представить себя в роли такого йети, живущего в глухом лесу. Сколько следов после себя он должен оставлять в результате только добывания пищи. Сколько земли перекопать за ради килограмма съедобных корешков, сколько старой коры ободрать, чтобы наполнить брюхо личинками, сколько пережевать побегов растений. Сколько куч после этого навалить. Это каждый день в месте обитания. И главное, как потом все это замаскировать так, чтобы другие человеки всего этого не заметили. А ведь в лесу периодически постоянно появляются обычные люди: рубят лес, собирают грибы и ягоды, охотятся, просто ходят, гуляют. И никаких таких следов не видят и раньше никогда не видели. Столетиями.

Глупость все это, если о реальности говорить. За потустороннее не берусь судить.

Бег для души

Не могу и раньше не мог заниматься спортом специально. Не мог тренироваться намеренно, регулярно. Но потребность в движении была всегда. Пешком многие километры, бег по полям, лесам, бег на лыжах, езда на велосипеде. Всегда с удовольствием. И всегда чтобы лесом, грунтовыми, дорогами, тропами. А вот спорт, тренировки, тренажеры, соревнования – это не мое. Может, просто физиология такая.

Даже обосновал для себя такое свое отношение. Человек – произведение природы, как и животное. Диким животным нет нужды поддерживать свою физическую форму регулярными тренировками, специальными занятиями. Физическая активность определяется у них необходимостью удовлетворения естественных потребностей в естественной природной среде. Волк, конечно, бегает кругами по клетке в зоопарке, чтобы выжить, но человека никто в клетке не держит. Он волен выбраться на природу и бежать, бежать, бежать.

Много лет назад, когда еще в нашей сельской местности была человеческая жизнь, когда не было такого одичания, как сейчас, перемещаться пешком можно было гораздо легче и проще. Было очень много торных удобных троп, не исковерканных техникой проселочных дорог. Для человека спортивного можно было в качестве кросса бежать многие километры лесами, полями, перелесками, не боясь повредить ногу. Бежать легко, размашисто, в ровном темпе. Бежать можно было даже босиком. Причем убежать от дома можно было в одном направлении, а вернуться, сделав крюк, с другого. Это давало разнообразие. Не как сейчас – бег только по шоссе и в одну сторону.

Во всех восточных учениях и практиках самосовершенствования и лечения заложены методики расслабления и наставления по изменению хода мыслей. Мне кажется, обычное движение по лесу, возврат, хотя и кратковременный, из мира, сооруженного человеком, в мир, сотворенный Богом, способствуют достижению аналогичных результатов. В естественной природной среде человек легко расслабляется, если, конечно, он не боится этой среды, не считает ее враждебной себе. Также естественным образом постепенно уходят из головы мысли о городской жизни. Лес, природа заполняют человека. Энергичное движение способствует этому, приходит состояние легкой эйфории.

Земля встала дыбом

День накануне был абсолютно безоблачным, безветренным и я ожидал, что следующий порадует тем же. Однако ни с рассветом, ни потом солнце так и не появилось, хотя этим отличие и ограничилось. Было тихо и из туч не упало ни снежинки, легко морозило. Из дома вышел в начале девятого, когда уже совсем рассвело.

Маршрут был привычный, много раз хоженый, километров двадцать пять лесами, заросшими полями, перелесками. По времени предполагал так, чтобы в конце зайти на часик к знакомым в деревню и успеть на пятичасовой поезд, на котором и вернуться домой. Как раз на световой день.

Снег выпал уже давно, когда земля была еще теплая, температура воздуха около нуля, и на дорогах и тропах снег сразу стаял, четко их обозначив, и сейчас только на сухой траве продолжал лежать скомканной простыней. Осень нынче пока не мокрая - луж мало, и это тоже облегчало передвижение.

На первой половине пути попадались следы охотников. Один вчерашний след так и шел по моему маршруту навстречу. Потом соединился с целой тропой, которая в итоге привела к следам внедорожника. Видимо приехали охотиться группой, потом один ушел домой пешком. Дальше, слава богу, следы были только звериные. Множество лосиных и кабаньих. Земля еще мягкая, во многих местах содраны куски дерна, накопано кабаньими носами, и от одной копки к другой узкие тропы.

Несмотря на множество следов за весь путь только в одном месте в перелеске заметил крупного лося. Почти сразу же фигура его растворилась между стволов ольхи (по-местному – елоха).

Перевалило за полдень. До проезжей дороги оставалось немногим больше полукилометра. Нужно было пересечь небольшое поле, перебраться через ручей, заросший ольхой, выйти еще на одно поле и спуститься к дороге. Я вышел почти на середину открытого пространства перед ручьем и уже наметил место спуска в ручей. Здесь когда-то была деревня, на берегу стояла школа. И теперь еще росли одичавшие яблони, стояло несколько старых лип. К этому месту я и направился. Неожиданно метрах в двадцати по направлению моего движения земля, как мне показалось, встала дыбом. Почти сразу же эта образовавшаяся стена начала движение вправо к кустарнику и при этом распалась на отдельные фигуры кабанов. Звери были великолепны и крупны, почти одного размера. Насчитал восемь движущихся экземпляров. Последний девятый остался стоять на месте, мордой по направлению ко мне. По-моему, это была боевая стойка. Я стал пятиться назад. Видимо, столкновение не входило в намерение секача и как только его подруги удалились на расстояние, которое он посчитал безопасным, глава семейства устремился вдогонку. Стадо скрылось в ручье.

Площадка, где лежа отдыхали кабаны, была перерыта, вздыблена комьями. Я нарушил семейную идиллию. Видимо глава потерял бдительность – подпустил человека в середине поля на такое близкое расстояние, да еще в охотничье время. Будь на месте меня охотник, стрелять можно было как в тире – на выбор.

Следующее поле тоже было все перерыто, но поскольку оно прилегало к дороге, вероятно, кабаны паслись здесь только ночью. Не думаю, что на таком небольшом пространстве кормится еще одно семейство. Это те же, которых я поднял с лежки.

Спустился на дорогу. Отметил, что, как ни странно, идти по асфальту по первости показалось труднее - не было травяной мягкости. Впрочем, через километр началась грунтовка, а еще через два я опять выбрал бездорожье. К поезду подошел вовремя.