Есть некоторая убежденность, что тому опустошению, которому подверглись сельскохозяйственные угодья и крестьянский уклад жизни в последние 20 лет, земли российские не подвергались со времен татаро-монгольских нашествий.
Убежденность эта подтверждается знанием того, что с XVII-го века исторических свидетельств таким опустошениям нет, а то, что если такое раньше могло быть, не укладывается в понимание, что поля, находящиеся в небрежении и зарастании кустарником и мелколесьем хотя бы лет 15, силами и технологиями средневековья восстановить практически было невозможно. Проще, выгоднее было свалить и сжечь зрелый лес, место сие выкорчевать и распахать, как делали это совсем уж первопроходцы и первонасельцы земли русской.
Понятно, что нарушение естественного сельского уклада жизни началось раньше, с 20-х годов XX-го века, но, тем не менее, еще в 50-х годах проводились дорогостоящие мероприятия по расчистке, расширению и мелиорации сельскохозяйственных угодий в рамках всеобщей государственной программы. До 90-х землю еще пытались обрабатывать.
Во что превратились сейчас поля, луга, деревни, села решил я засвидетельствовать (запечатлеть) фотографиями, сделанными мной по маршруту, где еще 50 лет назад кипела жизнь. Маршрут этот небольшой, всего километров 13, но картина и дальше, и вправо, и влево на десятки километров наблюдается аналогичная.
Прежний мир, та цивилизация ушли. По этой земле прокатилась индустриализация, коллективизация, борьба с религией, репрессии 30-х годов, влияние войн 39-45-го годов, укрупнение-разукрупнение колхозов, совхозов, централизация усадеб, приватизация колхозного, совхозного имущества и земли в 90-х и, наконец, распродажа земли. Прокомментирую фотографии, хорошо отражающие, как мне кажется, то, что стало теперь и что ожидать на смену ушедшему.
В этой местности деревни издавна были небольшими – 10-20 дворов, располагались друг от друга на близком расстоянии. Ко второй половине прошлого века количество хозяйств стало и того меньше – 5-10 на деревню.
Вот в 25-ти километрах от районного центра остатки первой деревни на моем пешем пути. Дорога сюда хорошая, обслуживаемая, хотя и не асфальт. Дальше проезжих дорог не будет. Развалины двух домов, лет 20 никто не живет, а постоянные жители уехали еще раньше – лет за 30 до нынешних времен.
В километре от дороги через лес другая деревня. Еще в позапрошлом году жили два старика, муж и жена. Хотя и не местные, но прожили в этом единственном оставшемся доме около 30 лет, сначала дачниками, потом стали и зимовать. Но прошлой осенью хозяин погиб от несчастного случая. Теперь дом пуст и, вероятно, скоро тоже развалится.
Буквально в трехстах метрах через ручей несколько развалин еще одной деревни. Последнюю жительницу отправили в дом престарелых лет восемь назад.
Дальше километра 4-5 мой путь через лесной массив, где существование когда-то деревень можно уже только предположить по некоторым едва заметным приметам. Перед входом в лес характерная картина – вытащенные из леса и брошенные хлысты.
Стоимость леса на корню сущие копейки. Поэтому, если у лесозаготовщиков возникают сложности с транспортировкой, с рабочими, с погодой, бросить даже спиленную древесину не представляется для них затратным. Кроме того, брошенные зарастающие поля, поляны удобное место для разделки и складирования вытащенных из леса стволов. Землю можно уродовать – она тоже ничего не стоит. Вот, кстати, даже брошенная техника – года три трактор стоит. Сначала только покрышки были сжеванными.
Об изуродованных варварами дорогах и говорить нечего.
Это фото не в тему
Ближе к краю еще не до конца сведенного лесного массива выхожу к деревне, бывшей некогда (лет сто назад) центром округи. Здесь была церковь и школа. Жилья здесь нет уже с 50-х годов. Развалины храма проглядываются сквозь безлистые кроны деревьев. Летом можно пройти и не заметить. В приходе числилось около 30 деревень, где-то не меньше 2000 прихожан, человек 20 на квадратный километр.
Несколько могил кладбища еще кто-то навещает.
Еще через километр леса стоят два дома, пожалуй, оказавшейся самой живучей в хозяйственном отношении деревни, из тех останков деревень, что я прошел по маршруту. Домами назвать уже можно с натяжкой – труха. Один-то уже давно пустовал, а во втором года четыре назад еще жила мать-старушка с двумя перезрелыми сыновьями. Закончилось трагедией – замерзли мужики по пьяному делу.
На такое тяжело смотреть.
А это еще одно молчаливое свидетельство общей драмы и конкретной трагедии.
Дальше по маршруту. Здесь деревня исчезла более 60 лет назад.
А здесь – только лет 40 прошло. Если присмотреться, можно увидеть в зарослях столб и электрический фонарь на нем. Рядом когда-то стоял дом.
Это характерный теперь вид для некогда обрабатываемых сельскохозяйственных угодий, лелеянных многими поколениями крестьян в течение многих столетий.
На фото ниже деревня, бывшая 50 лет назад центром и средоточием колхозных ресурсов. Сейчас на колхозных руинах одно фермерское хозяйство (семья из двух человек и работника-бомжа) на 20 голов рогатого скота. Пяток остальных домов – дачники и пенсионеры. Все дома, кроме одного довоенной, а то и дореволюционной постройки, то есть им не менее 70 лет, а некоторым больше сотни.
Несколько ранее на этом же маршруте на удалении полутора километров от моего пути, на другом берегу разлившейся в половодье реки заснял я явление другого уклада жизни. Это усадьба нового владельца земель. Однако, свидетельств того, что за оградой того гектара, на котором стоит коттедж, баня, хозяйственные постройки, вырыт пруд поперек ручья, намечается какая-то сельскохозяйственная деятельность я не заметил.
Комментариев нет:
Отправить комментарий